Неточные совпадения
В этой конурке он приладил к
стене узенькую трехногую кровать, накрыв ее небольшим подобием тюфяка, убитым и
плоским, как блин, и, может быть, так же замаслившимся, как блин, который удалось ему вытребовать у хозяина гостиницы.
Здесь, в мутном свете остроконечных окон, придавленных косыми треугольниками каменных сводов, стояли маленькие и большие бочки; самая большая, в форме
плоского круга, занимала всю поперечную
стену погреба, столетний темный дуб бочки лоснился, как отшлифованный.
Комната тетенек, так называемая боковушка, об одно окно, узкая и длинная, как коридор. Даже летом в ней царствует постоянный полумрак. По обеим сторонам окна поставлены киоты с образами и висящими перед ними лампадами. Несколько поодаль, у
стены, стоят две кровати, друг к другу изголовьями; еще поодаль — большая изразцовая печка; за печкой, на пространстве полутора аршин, у самой двери, ютится Аннушка с своим сундуком, войлоком для спанья и затрапезной,
плоской, как блин, и отливающей глянцем подушкой.
Ветер шевелил обои. Они шуршали тихим, зловещим шелестом, и легкие полутени скользили по их пестрым узорам. «Соглядатай прячется там, за этими обоями», — думал Передонов. «Злые люди! — думал он, тоскуя, — недаром они наложили обои на
стену так неровно, так плохо, что за них мог влезть и прятаться злодей, изворотливый,
плоский и терпеливый. Ведь были и раньше такие примеры».
Андрей Иванович улыбнулся, но ничего не ответил. И ждал более ясного. На рваных, подмоченных обоях
стены висела чистенькая балалайка с раскрашенной декой: наляпал художник, свой брат матрос, зеленеющих листьев, посадил голубя или какую-то другую птицу и завершил
плоской, точно раздавленной розой; покосился Колесников и спросил...
Запоздалый грузовик прошел по улице Герцена, колыхнув старые
стены института.
Плоская стеклянная чашечка с пинцетами звякнула на столе. Профессор побледнел и занес руки над микроскопом так, словно мать над дитятей, которому угрожает опасность. Теперь не могло быть и речи о том, чтобы Персиков двинул винт, о нет, он боялся уже, чтобы какая-нибудь посторонняя сила не вытолкнула из поля зрения того, что он увидал.
Часто Вадим оборачивался! на полусветлом небосклоне рисовались зубчатые
стены, башни и церковь,
плоскими черными городами, без всяких оттенок; но в этом зрелище было что<-то> величественное, заставляющее душу погружаться в себя и думать о вечности, и думать о величии земном и небесном, и тогда рождаются мысли мрачные и чудесные, как одинокий монастырь, неподвижный памятник слабости некоторых людей, которые не понимали, что где скрывается добродетель, там может скрываться и преступление.
Коротков понял, что позицию удержать нельзя. Разбежавшись, закрыв голову руками, он ударил ногами в третью стеклянную
стену, за которой начиналась
плоская асфальтированная кровля громады.
Стена треснула и высыпалась. Коротков под бушующим огнем успел выкинуть на крышу пять пирамид, и они разбежались по асфальту, как отрубленные головы. Вслед за ними выскочил Коротков, и очень вовремя, потому что пулемет взял ниже и вырезал всю нижнюю часть рамы.
Это была не юрта с наклонными
стенами и не сибирский «амбар» с прямым срубом и
плоской земляной крышей, а настоящая малорусская хатка с соломенной стрехой и тщательно обмазанными
стенами.
Иуда быстро повернулся к
стене и захохотал в ее белое
плоское лицо, поднимая длинные руки...
Наконец, мы подошли к дому. Это было большое одноэтажное здание с мезонином, пристроенным на
плоской кровле, с высокой башней, как-то нелепо торчащей у самой
стены, примыкавшей к горам… И днем здесь, по-видимому, было темно и мрачно, в этом каменном гнезде, оцепленном со всех сторон горами, а ночью оно производило удручающее впечатление.
Скоро пароход проходил в узком пространстве. С одной стороны мыс, состоящий из двух высоких гор, падающих отвесными
стенами в море, а с другой
плоский берег, на котором расположена деревушка, где находится станция лоцманов, унтер-офицеров французского флота.
Произнеся это слово в форме хриплого, прерывистого вздоха, ямщик вышел и немного погодя внес другой тюк, поменьше, затем еще раз вышел и на этот раз внес почтальонную саблю на широком ремне, похожую фасоном на тот длинный
плоский меч, с каким рисуется на лубочных картинках Юдифь у ложа Олоферна. Сложив тюки вдоль
стены, он вышел в сени, сел там и закурил трубку.
Птицы на головах Минина и Пожарского, протянутая в пространство рука, пожарный солдатик у решетки, осевшийся, немощный и
плоский купол гостиного двора и вся Ножовая линия с ее фронтоном и фризом, облезлой штукатуркой и барельефами, темные пятнистые ящики Никольских и Спасских ворот, отпотелая
стена с башнями и под нею загороженное место обвалившегося бульвара; а из-за зубцов
стены — легкая ротонда сената, голубая церковь, точно перенесенная из Италии, и дальше — сказочные золотые луковицы соборов, — знакомые, сотни раз воспринятые образы стояли в своей вековой неподвижности…
— Правда, миленький! Неразлучные мы с тобою. Это — правда. Правда — вот эти
плоские мятые юбки, висящие на
стене в своем голом безобразии. Правда — вот эта кровать, на которой тысячи пьяных мужчин бились в корчах гнусного сладострастья. Правда — вот эта душистая, старая, влажная вонь, которая липнет к лицу и от которой противно жить. Правда — эта музыка и шпоры. Правда — она, эта женщина с бледным, измученным лицом и жалко-счастливою улыбкой.